❄🎄❄ банковские продукты для частных лиц и бизнеса ❄🎄❄ ❄🎄❄ дебетовая карта с кешбэком рублями до 25% ❄🎄❄
27/10/2015 Британские книги. Как умер лондонский туман.
Впервые опубликовано на сайте BBC Русская служба
На сайте BBC Русская служба была опубликована авторская статья о лондонском тумане.
Ниже материалы статьи приведены полностью.
«Действительно, на Холмса было страшно смотреть. В тусклом свете туманного ноябрьского дня его спальня казалась достаточно мрачной, но особенно пронзил мне сердце вид его худого, измождённого лица на фоне подушек».
Шерлок Холмс умирает от неизвестной врачам тропической заразы в городе, погружённом в знаменитый туман - таков зачин рассказа Артура Конан Дойла «Шерлок Холмс при смерти».
Слава Богу, ужасная экзотическая болезнь лишь разыграна сыщиком, чтобы уличить очередного злодея. Однако главное здесь не сюжет, а атмосфера, знакомая по многим рассказам Конан Дойла, а до него - Диккенса , Теккерея ; чуть позже - Генри Джеймса и других.
Если дело происходит в Лондоне, то улицы его утопают в зловещем тумане. В нём злодея не отличишь от праведника, сыщика - от преступника, и каждый живёт своей анонимной жизнью. Тем Лондон и славен.
Этот тезис могли бы подтвердить столь разные люди - такие, как Эдгар Аллан По и Александр Герцен , прожившие здесь годы своей жизни. Оттого до сегодняшнего дня бытует представление, что, говоря «Лондон», мы говорим «туман» - и наоборот. Как пел куплетист в советском фильме «Покровские ворота» : «В Москве погода ясная, а в Лондоне туман».
Однако дело в том, что в наши дни никакого тумана в Лондоне просто-напросто нет.
Биография тумана
В старые добрые времена сезон туманов начинался здесь в это время года, во второй половине октября. Сейчас я выглядываю на улицу, и ничего - кроме голубого фона, по которому ветер быстро перемещает архитектурные облака, или, на худой конец, серой небесной тряпки. Я возвращаюсь в своё кресло и продолжаю чтение недавно вышедшей книги Кристин Кортон «Лондонский туман: биография» (Christine Corton «London Fog: The Biography»).
Я наткнулся на неё на днях, перелистывая журнал London Review of Books, где опубликована подробнейшая рецензия известного писателя и журналиста Нила Ашерсона под очень английским названием «Коричневая жижа, похожая на мармайт».
«Английская» - потому, что за пределами нашего острова и Австралии, где тоже есть нечто похожее, про «мармайт» мало кто слыхивал. Речь идёт о густой тёмно-коричневой пасте, предназначенной для намазывания на хлеб или тост, которую делают на основе дрожжевого экстракта.
Добавим ещё одну важную вещь: мармайт либо обожаешь, либо ненавидишь, середины нет. Лондонский туман - пусть сегодня и исключительно в его литературно-художественном виде - тоже.
Итак, если верить книге Кортон, когда-то в Лондоне было 55 туманных дней в году (с 1881 по 1885 год), и даже 63 (между 1886 и 1890). В по-настоящему туманный денёк в каждом кубическом дюйме воздуха, вдыхаемого лондонцем и гостем столицы, содержалось до трёхсот сорока тысяч частичек копоти. Соответственно, жизнь людей, страдавших заболеваниями дыхательных путей и лёгких, была несладкой.
Во время знаменитого тумана 1879 года смертность в городе выросла на двести процентов; в 1886 году сажа и копоть убивали до семисот человек в неделю.
Но дело, конечно, не только в здоровье. Как мы помним, в рассказе Конан-Дойла «Чертежи Брюса-Патрингтона» несчастный клерк адмиралтейства бросил невесту на улице и скрылся в тумане, преследуя злодея, залезшего в секретный офис. Результат известен - юный патриот убит, после чего - опять-таки, в полном тумане - труп его оставлен на крыше пригородного поезда, что, наверняка, оставило бы кражу секретных документов нераскрытой, не появись в сюжете, опять же из тумана, Шерлок Холмс.
Жертвы коричневой жижи
Да, туман позволял преступникам улизнуть от констебля, незаметно приблизиться к жертве и нанести удар по голове, и даже собраться в шайку и устроить настоящие беспорядки. В том же самом 1886 году под покровом тумана в Лондоне вспыхнули массовые грабежи, клубы Вест-Энда подверглись нападению, и даже на Трафальгарской площади было неспокойно.
Подозрение пало и на знаменитых «link-boys» - подростков, которые в обычное время с факелами или фонарями работали проводниками кэбов и пешеходов по тем улицам, где не было освещения. Пресса утверждала, что они намеренно оставляли своих клиентов беззащитными в густой коричневой жиже, либо вовсе выводили на вооружённых сообщников. Сообщалось также о случаях изнасилования.
То же самое происходило и в другие «туманные периоды» лондонской истории. Впрочем, это были не единственные опасности, связанные с повышенной концентрацией сажи и копоти в сыром лондонском воздухе.
Жертвами декабрьского тумана 1962 года стали 750 человек, что, впрочем, пустяки по сравнению с четырьмя тысячами погибших в 1952-м. И это были не только слабогрудые, туберкулёзники и астматики.
В условиях нулевой видимости люди попадали под колёса автомобилей и автобусов, машины вылетали с набережных в реку, пожилые люди не могли найти дорогу домой и умирали от сырости и холода прямо на улицах и площадях.
Автор книги, Нил Ашерсон, которому в 1962 году было 30 лет, вспоминает: «В начале декабря 1962 года я вышел из паба и замер, как только дверь за мной закрылась. Ничего не было: ни перехода через улицу, ни дорожных знаков. Я мог различить влажную тротуарную плитку под ногами, но бордюра уже не видел». Дальше Ашерсон повествует, как рискнул сделать несколько шагов в этом мрачном киселе, и чуть было не попал под автобус. Ему повезло - иначе бы британская публика лишилась известного журналиста.
Помимо физических страданий и беспорядка в функционировании транспорта и прочей городской жизни лондонский туман был явлением эстетическим и даже этическим.
Туман в искусстве
Его рисовал Тернер. Клод Моне, сбежавший в Лондон от франко-прусской войны, ежедневно запечатлевал его то из окон то отеля «Савой», то из больницы Сент Томас.
Одна из самых знаменитых картин Уистлера буквально воспевает лондонский туман, она называется «Ноктюрн в сером и золотом, Пиккадилли».
От художников не отставали писатели и поэты. Всё началось, кажется, с двух строчек из байроновского «Дон Жуана» , а затем каждый автор, либо живший в Лондоне, либо его посещавший, считал своим долгом посвятить коричневой жиже то пару абзацев, а то и несколько страниц.
Туманом затянуты многие романы Диккенса, прежде всего, «Холодный дом» и «Наш общий друг». Генри Джеймс в «Женском портрете» выкупал героиню в «густом коричневом воздухе» во время её перемещения из Юстона на Пиккадилли. Про Холмса мы уже упоминали.
Да, чуть не забыл: американский писатель Натаниэль Готорн назвал этот растворённый в воздухе мармайт «гороховым супом». В общем, как заметил Оскар Уайльд , «лондонский туман не существовал до тех пор, пока его не изобрело Искусство».
На самом деле, это не так. Туман был - как были и жертвы тумана. Туман заметили ещё в XVII веке, и с тех пор битых два столетия в парламенте и местных советах обсуждали способы борьбы с ним.
На ранних этапах дискуссии некоторые предлагали обнести Лондон кольцом зелёных насаждений, чтобы растения поглощали всю эту гадость. С тех пор Лондон стал изобиловать парками и скверами, не говоря уже о частных садиках, но растёкшийся в атмосфере мармайт продолжал пачкать лёгкие горожан.
Любопытно, что, на самом деле, большинство людей знали, в чём тут дело - но разрешить проблему было просто невозможно.
Мало того, что Лондон уже в конце XVIII века стал крупным промышленным центром, и копоть из фабричных труб благополучно оседала в сыром воздухе. Более важным фактором, как бы это ни было неприятно самим лондонцам, были они, лондонцы, то есть, их жилища, которые отапливались дешёвым углём.
Именно испражнения лондонских каминов и портили воздух. Но признать это было очень трудно - по понятным причинам. Так что власти, парламентарии и журналисты предпочитали искать виновных на стороне.
Как отмечает Ашерсон, некий Хью Ойэн в 1908 году дошёл до того, что в книге под названием «Отравленное облако» обвинил во всём иностранцев, точнее - плохой иностранный уголь. Мол, будь лондонцы и торговцы углём истинными патриотами, они использовали бы первоклассный продукт из шахт Уэльса и севера Англии.
Газ и электричество убили, слава Богу, камины, после чего лондонский туман испарился. То есть, он есть, как и в любом другом городе Европы, но редко, а уж столь сильного, чтобы не разглядеть тротуарный бордюр под ногами, я в последние годы и не помню.
Зато - утверждаю это, как человек, проживший 12 лет в Праге - пражские ноябрьские и мартовские туманы вполне можно принять за старые лондонские. Так что если кто-то примется в сотый раз экранизировать истории о Шерлоке Холмсе, то съёмки следует устраивать именно в этом городе.
И тогда можно будет визуализировать такой, к примеру, восхитительный пассаж: «Было холодное утро начала весны; покончив с завтраком, мы сидели возле ярко пылавшего камина в нашей квартире на Бейкер-стрит. Густой туман повис между рядами сумрачных домов, и лишь окна напротив тусклыми, расплывшимися пятнами маячили в тёмно-жёлтой мгле. У нас горел свет, и блики его играли на белой скатерти и на посуде - со стола ещё не убирали».
© Кирилл Кобрин/p>
Впервые опубликовано на сайте BBC Русская служба