![Агентство Лангуст [переход на главную]](/pic/logo.gif "агентство Лангуст [переход на главную]"){kind=logo}
15/03/2010 «Говорит Лондон!» Часть первая
Впервые опубликовано на сайте BBC Русская служба
На сайте BBC Русская служба была опубликована заметка об истории британской контркультуры.
Ниже материал заметки приведён полностью.
«Говорит Лондон. История лондонской контркультуры после 1945 года» - так называется только что вышедшая в издательстве Atlantic книга британского журналиста Барри Майлза.
Термин «контркультура» - неологизм, и неологизм относительно новый. В обиход его ввёл американский философ Теодор Розак, который написал в 1968 году книгу «Создание контркультуры». Барри Майлс, однако, копает глубже и исследует контркультурный Лондон всего послевоенного периода. Разумеется, какие-то проявления контркультуры существовали ещё в XIX веке - романтики, денди, богема. Но именно в ХХ веке, и именно в послевоенные годы, и уж тем паче в 60-е, она стала определяющей для всего культурного мейнстрима.
Контркультура по определению находится на обочине, на задворках культуры главной, и следы поэтому оставляет менее заметные. Для исследования её одних документов недостаточно. Необходимо быть в гуще событий, быть их непосредственным участником или, по меньшей мере, свидетелем.
Барри Майлз - и то, и другое. К тому же он - опытный хроникёр времени, на счету которого книги о Поле Маккартни 
, о битниках - Уильяме Берроузе , Джеке Керуаке , Аллене Гинзберге и о Фрэнке Заппе .
В самом начале книге автор предупреждает читателя: это не энциклопедия, описывает он в книге людей, места и явления, которые знал или в которых ему доводилось бывать лично.
Начинает он, как и положено, с некоторой предыстории:
«В любом крупном городе есть места, где собираются художники и студенты. Когда-то таким местом в Лондоне был Челси, но в 20-е годы дома, где жила рабочая беднота, были снесены, и на их месте возникли квартиры богачей. После войны Челси выглядел заброшенным и неухоженным, но разбомблённые дома были быстро восстановлены, и жить там могли уже лишь самые богатые представители богемы. Сохо - с другой стороны - всегда был центром космополитичного Лондона. Здесь по очереди селились французы, немцы, евреи, греки, в 70-е годы китайцы создали здесь свой минигород - Чайнатаун. Уже в конце войны Сохо был единственным местом в Британии, которое обладало подлинным континентальным духом. Сейчас странно представить себе, что свечка в бутылке кьянти и натянутая под потолком рыболовная сеть были верхом романтической изысканности. Неудивительно поэтому, что именно в Сохо стекались люди, желавшие хоть на несколько часов отдохнуть от британской обыденности. Именно отсюда пошли и британский джаз , и британский рок-н-ролл».
Британские джаз и рок-н-ролл, кроме чисто американских корней в блюзе и госпел, в равной степени укоренены в английском мюзик-холле и комедийных шоу, которые буйным цветом цвели в первых послевоенных клубах. Особенно блистало тогда комедийное трио The Goons, в состав которого входили суперпопулярные в 50-е годы комики Спайк Маллиган и Питер Селлерс. The Goons, кстати, оказали огромное влияние на знаменитых Monty Python и даже на Beatles.
Выступали они в стрип-клубах, и вот что пишет о царящих в них правилах и нравах Барри Майлз:
«Улица Уиндмилл-стрит, отходящая от Тоттенхэм Корт Роуд, славилась своими стрип-клубами, которые не прекращали работать даже в годы войны. Нагота на сцене была запрещена законом, но для того, чтобы дать возможность работать художественным школам и художникам, которые рисовали обнажённую натуру, в законе было сделано одно послабление - нагота позволялась лишь в том случае, если обнажённая модель находилась на сцене неподвижно. Владельцы клубов воспользовались этой лазейкой и создавали шоу, в которых стриптизёрша замирала в неподвижности, как только с её тела спадал последний клочок одежды. Или же конферансье зычным голосом требовал от зала всеобщего внимания, отдёргивал занавес и открывал взору публики шеренгу застывших в неподвижности обнажённых красоток. Долго сохранять неподвижность девушкам, однако, не удавалось, и нередко среди публики оказывался полицейский в штатском или какой-нибудь всегда готовый пожаловаться в полицию моралист, и поэтому акты стриптиза чередовались музыкой или комедийными номерами».
До того, как саксофонист Ронни Скотт создал знаменитый свой клуб Ronnie Scott’s, он играл во многочисленных мелких разбросанных по Вест-Энду клубиках. Один из таких клубов назывался Club Eleven, и находился он на прославившейся чуть позже Карнаби-стрит. Уже туда Ронни Скотт умудрялся приглашать заезжих американских джазменов. Всё шло хорошо до тех пор пока… Впрочем, слово Барри Майлзу:
«15 апреля 1950 года Ронни Скотт самозабвенно дул в свой саксофон на последних аккордах пьесы Чарли Паркера Now's the Time. Как только пьеса закончилась, он открыл глаза и увидел, что клуб полон полицейских. Это был рейд специального антинаркотического подразделения полиции, и, как вспоминал впоследствии Скотт, весь пол усыпан поспешно выброшенными косяками и пакетиками с кокаином. Полтора десятка музыкантов и слушателей провели ночь в полицейском участке, а самому Ронни предъявили обвинение в хранении кокаина и марихуаны. В суде полицейский инспектор объяснял судье, что „бибоп (разновидность джаза, которую играл Скотт - AK) - является дикой формой современного танца - негритянским джайвом“. Все арестованные были приговорены к штрафу, и клуб закрылся. Свой же клуб на Джерард-стрит в Чайнатауне Ронни Скотт открыл лишь в октябре 1959 года. В своё нынче прославленное помещение на Фрит-стрит в Сохо клуб переехал в самом конце 1965 года».
В начале 60-х Барри Майлз открыл свою собственную галерею Indica. Располагалась она в укромном, практически потайном внутреннем дворе под названием Mason's Yard (Двор каменщиков, или если угодно – Двор Масонов) в районе Сент-Джеймс, недалеко от Пикадилли. В этом же дворе жили писатель-битник Уильям Берроуз, певец группы Animals Эрик Бердон и фотограф Rolling Stones Джеред Манковиц. Оформлять галерею Барри Майлзу помогал его знаменитый друг Пол Маккартни и тогда ещё совсем незнаменитый молодой человек по имени Марк Фелд, который потом прославился как лидер T.Rex Марк Болан.
Маккартни приводил сюда Джона Леннона покупать книги. Там же, в Indica, выставлялась нередко и американская авангардистка японского происхождения Йоко Оно, которая именно здесь начинала свои дикие вокальные экзерсисы. Барри Майлз приводит в своей книге воспоминание Джона Леннона о том, как он познакомился с Йоко на открытии её выставки.
«Однажды я пришёл в галерею ещё до открытия выставки. Я вошёл - она не знала, кто я, что я. В галерее ещё продолжалась развеска, и я смотрел на все эти вещи совершенно потрясённый. Среди экспонатов было яблоко, которое продавалось и стоило 200 фунтов. „Здорово!“ - подумал я. Её юмор был мне очень даже по душе. Джон Данбар, который заправлял галереей вместе с Барри Майлзом, настоял, чтобы она познакомилась с миллионером. Она подошла и протянула мне карточку, на которой было написано: „Дыши“. Я послушно вздохнул. Так мы и познакомились».
В 1966 году Барри Майлз и несколько его друзей решили создать первую в Лондоне андеграундную газету. Она получила название International Times – разумеется, как антитеза знаменитой лондонской Times. В ознаменование открытия газеты на севере Лондона, в районе Chalk Farm, в бывшем паровозном депо Roundhouse - оно действительно круглое, и теперь там один из самых знаменитых лондонских концертных залов - была проведена грандиозная вечеринка, на которой играли тогда ещё только начинающие и ещё очень авангардные Soft Machine и Pink Floyd . Вот как описывает этот вечер Барри Майлз:
«Место было совершенно небезопасное. Пола по сути дела не было, из грязи торчали металлические балки. На всё здание было всего два туалета, а электричества столько, сколько хватало лишь на небольшой домик. Огромные двери открывались на задворки железнодорожного депо, а лестница, по которой надо было подниматься, была такой узкой, что пройти по ней мог только один человек. Но когда, наконец, эта лестница была преодолена, ты попадал в пространство, которое мы окрестили «Спонтанный андерграунд». Девушки в серебристых мини-юбках брали у вас билет и вручали вместо него кусочек сахара. ЛСД, против ожидания, там не было, но многие были убеждены в обратном и вели себя соответственно. Всё тонуло в клубах дыма марихуаны, на свешенные с балкона простыни проецировались фильмы и световые шоу. В неотапливаемое помещение сквозь огромные дыры тянул холодный октябрьский воздух и поэтому, чтобы согреться, все постоянно перемещались. Атмосфера была карнавальная : Пол Маккартни в костюме арабского шейха шёл под руку с Джейн Эшер. Моника Витти была с Микеланджело Антониони, который тогда как раз снимал в Лондоне свой фильм Blow Up.
Приз за самый «обнажённый» костюм получил явившийся вместе с Марианн Фейтфул Мик Джаггер, облачённый в женский купальник , скроенный по подобию монашеской рясы. В центре зала в специальной деревянной конструкции колыхалось огромных размеров желе, и когда менеджер Pink Floyd выдернул скреплявшие его деревянные рейки, оно расползлось по залу. Некоторые стали его есть, а один парень разделся и нырнул в него с головой - жест смелый до отчаяния - было холодно, а принять душ, чтобы смыть с себя липкую массу, было негде. Оба туалета засорились почти немедленно, но, несмотря на всё, люди пребывали в состоянии эйфории».
© Александр Кан
Впервые опубликовано на сайте BBC Русская служба
хостинг для сайтов © Langust Agency 1999-2024, ссылка на сайт обязательна
